— …бабушка, ну давай еще про цыганку…. — мне пять лет и история про горбуна и ветренную танцовщицу — моя любимая сказка
Двадцать пять лет спустя…наверное я выглядела как сумасшедшая, когда прижималась к холодным стенам и плакала, когда увидела Собор впервую вживую
Еще через много лет — сама не верю, но я здесь живу. И неспешные прогулки по парку Собора и встречи здесь с друзьями — уже как-то обыденно и без того, двадцатилетней давности, содрогания
15 апреля ничем не отличался от других дней, абсолютно ничем. Парк утопает в цветах, очень даже припекает весеннее солнышко…после моциона — домой, уже и ветер поднялся, и кушать хочется…
17.15 — Собор остается позади
Через полчаса я уже дома. Через минуту я, включив телевизор вижу новости. Не верю своим глазам…через двадцать минут я уже еду обратно.
Все дороги к острову Сите перекрыты. Все станции с выходом к Собору полностью закрыты. Толпа в обоих направлениях. Паника. Крики. Пока я сориентировалась в какую сторону бежать, пока продиралась сквозь толпу, которую к тому же теснили сантиметр за сантиметром подальше, темно. Вернее стемнело, но на улице как днем — зарево освещает город на несколько сот метров
Я никогда не думала, что своими глазами увижу такую трагедию. Для меня этот Собор — живой. Он дышал, в клубах черного дыма, его витражи смотрели на нас через пелену огня… было очень страшно
Я видела как молятся люди — и католики и мусульмане и даже буддисты. Мы держались за руки, пели Марсельезу и Аве Мария…мы обнимали и успокаивали друг друга, и молились чтобы Собор выжил
Пожарные казались букашками на его стенах, а мегатонны воды из брансбойтов смотрелись ниточками. Собор - это мастадонт и казалось, что огонь его вот-вот сожрет. Этих пожарных и не видно почти было и такое ощущение, что Собор один на один был с просто гигантскими языками пламени.
Плохую службу пожарным сослужила погода - ночью подеялся шквалистый ветер, который разносил огонь, закручивая его под крышу нефа.
Когда рухнул шпиль — над толпой пронесся рев, кто-то упал в обморок. Казалось, что все…где-то в час ночи пошли разговоры, якобы там, в первом эшелоне зрителей, где так же как мы, плакали Президент Франции и мэр Парижа…якобы там кто-то кому то сказал, что шансов нет, пламя потушить не удастся
Я ждала вертолетов, а их все не было. Только сегодня утром по телевизору сказали, причину их отсутствия- мог обрушиться потолок нефа
Я пошла туда сегодня. Опять. Толпы народу, многие казалось здесь и были до утра. Телеканалы со всего мира. Оцеплено все в радиусе километра. Пожарные все еще заливают его водой, тлеют перекрытия
Спасибо тем пятистам пожарным и тысяче полицейских, спасибо тем, кто быстро эвакуировал тысячи посетителей. Спасибо людям во всех уголках мира, кто молился в эти часы. И спасибо Собору за то что выстоял, за то что победил.
Все фото, кроме той, что после этого текста мои
И вот ничего не осталось ни от таинственного слова, высеченного в стене сумрачной башни собора, ни от той неведомой судьбы, которую это слово так печально обозначало, — ничего, кроме хрупкого воспоминания, которое автор этой книги им посвящает. Несколько столетий тому назад исчез из числа живых человек, начертавший на стене это слово; исчезло со стены собора и само слово; быть может, исчезнет скоро с лица земли и сам собор.
«Собор Парижской Богоматери», Виктор Гюго, 1831 год
